Мир в XX веке

492 Pages·2001·41.013 MB·Russian

by  Чубарьян А.О.

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
INSTITUTE OF UNIVERSAL HISTORY
TH E WORLD
xx
IN THE CENTURY
Editor-in-Chief
Academician A.O.CHUBARYAN
MOSCOW «NAUKA» 2001
М И Р
XX
В ВЕКЕ
Ответственный редактор
академик А.О.ЧУБАРЬЯН
МОСКВА «НАУКА» 2001
УДК 94
ББК 63.3(0)
М63
Редакционная коллегия:
А.Б. ДАВИДСОН, А.А. ДАНИЛОВ,
И.С. САВИНА (ответственный секретарь)
Рецензент
доктор исторических наук А.М. ФИЛИТОВ
Мир в XX веке. М: Наука, 2001. - 487 с.
ISBN 5-02-008743-2
В коллективном труде подводятся некоторые итоги завершившегося столе­
тия, которое войдет в историю как своими огромными достижениями и успехами,
так и трагедиями и противоречиями. В работе освещаются столкновение демокра­
тии и тоталитаризма, воздействие на судьбы человечества двух мировых войн,
роль социально-политических перемен, место в истории XX в. религиозного фак­
тора, а также другие особенности этого бурного века. Специальный раздел посвя­
щен развитию основных регионов мира - Европы, Востока, Африки и Латинской
Америки; отдельно рассматриваются итоги века для России и США.
Для историков, политологов и широкого круга читателей.
ТП-2001-И-№ 23
ISBN 5-02-008743-2 © Издательство “Наука”, 2001
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
ИСТОРИЯ XX СТОЛЕТИЯ: УРОКИ И ПРОБЛЕМЫ
Историки многих стран подводят итоги XX столетия. Они стремят­
ся поставить его в контекст истории человечества в целом, раскрыть
неповторимые черты и колорит закончившегося века.
На Международном Конгрессе историков, проходившем в Осло
летом 2000 г., тема подведения исторических и историографических
итогов XX столетия заняла фактически преобладающее место.
Анализ итогов конгресса и многочисленной литературы, изданной
по всему миру, дает обильную пищу для размышлений.
Для одних XX в. означал гигантский взлет человеческой мысли и
достижений; для других - это самый преступный или экстремистский
век в мировой истории.
Основания для столь полярных и противоположных выводов дают
не только различные позиции и взгляды историков, но прежде всего са­
ма история XX столетия.
Для современников всякое событие кажется более важным, чем
многие предшествующие. Люди, живущие в XX столетии, воспринима­
ли его гораздо более эмоционально, чем историю прошлых эпох, по­
скольку они сами были участниками и свидетелями многих событий. В
этом смысле субъективизм историков и представителей других отрас­
лей знания проявляется в значительно большей степени, чем у тех исто­
риков, которые изучают древность, средневековье, новую историю или
даже самое начало XX столетия.
В оценке XX в. очень важны точки отсчета и главные факторы
сравнения с другими эпохами. Те авторы, которые оперируют данными
о развитии науки, техники и технологии несомненно правы, когда они
говорят об ушедшем столетии в превосходной степени.
Но когда другие авторы начинают подсчитывать количество уби­
тых и погибших, сравнивают масштабы репрессий и степень насилия,
то, вероятно, и они правы, называя XX в. “преступным” и “отврати­
тельным”.
Завершившееся столетие, как и впрочем всякое другое, было столь
многообразным и многофакторным, что возможны самые различные
подходы к его изучению, которые можно проследить и по огромному
разнообразию тематики уже изданных книг, посвященных истории XX в.
В отдельных книгах делается акцент на социальные или политиче­
ские факторы; других авторов интересуют прежде всего проблемы эко­
номики; уже есть большая литература об истории культуры, искусства
и духовной жизни в целом.
5
В течение долгого времени историческая наука в нашей стране раз­
вивалась в русле только одной, марксистской, теории, что предполага­
ло постоянный поиск главной закономерности и основной причины
всех многообразных процессов.
Действительно марксизм с самого своего возникновения претендо­
вал на раскрытие целостности нашего мира, на универсальное объясне­
ние происходивших процессов и событий.
Но и в те времена многие сотни конкретных и частных исследова­
ний давали основание говорить о мире, как сочетании множества не
только фактов, но и их объяснений и толкований.
Сейчас уже подавляющее большинство историков нашей страны, и
в том числе тех, кто исследует историю XX в., являются приверженца­
ми многофакторного подхода; они перестали видеть в истории уходя­
щего века столкновение только “главных противоречий”, искать “ос­
новное” объяснение тех или иных явлений.
Только на основе многофакторного подхода можно реально понять
и объяснить весь тот сложнейший и разнообразный мир событий и про­
цессов, которыми отмечен XX в.
Среди этих методов или теоретических построений находят свое мес­
то и теория цивилизаций Арнольда Тойнби, и разнообразные варианты
теории модернизаций и экономического роста, и подходы к истории Мак­
са Вебера, и в немалой степени идеи и методы марксизма, и культуроло­
гические и философские теории Дюркгейма, Хайдеггера и многие другие.
Методологическое “единство” ныне предстает и в отечественной
науке как единство многообразия, как совокупность плюралистическо­
го объяснения истории.
Наконец-то, и в России включились в дискуссии о роли самого исто­
рика в раскрытии и объяснении истории. Английский историк Э. Карр
когда-то заметил, что “историй столько, сколько историков”. Конечно,
видимо, это крайность, дающая повод к тотальной релятивизации исто­
рии, но то, что личность самого историка, его идейные установки, его
политический и нравственный выбор, его вкусы, страсти и характер
влияют в огромной степени на отбор историком фактов, на их интерпре­
тацию и т.п., - все это теперь не вызывает сомнений.
Анализируя в этом плане то, что уже сделано в российской истори­
ческой науке в изучении истории XX в. можно одновременно отметить
противоречивость происходящих процессов. С одной стороны, можно
видеть (особенно у молодого поколения) тенденцию именно к многофа­
кторному пониманию и объяснению явлений и событий, а с другой -
продолжает существовать приверженность к стереотипной периодиза­
ции, к привычным схемам, долгие десятилетия преобладавшим в науч­
ной литературе и учебниках для средней и высшей школы.
Очевидный и естественный отказ от марксистских парадигм подчас
приводит к тому, что явно утрачивается интерес к социально-экономи­
ческой истории и очень часто игнорируются ведущие причинно-следст­
венные связи и детерминированность процессов и явлений.
Нарративные методы во многих случаях явно превалируют над син­
тезом, и в этом лежит одно из объяснений чересполосицы оценок и су­
6
ждений, желания тотального пересмотра прежних оценок и пренебре­
жения к компаративистским методам и приемам.
С учетом высказанных соображений представляется, что в анализе
важнейших событий и явлений XX столетия сейчас важно вскрыть и
объяснить те общие противоречия, те “сквозные” факторы, которые
проходили через все столетие и были в большей или меньшей степени
характерны для разных периодов и регионов.
Известно также, что наибольшие перемены в подходе к истории
обнаружились в последние 10 лет при изучении древности, средневеко­
вья и раннего нового времени. Эти процессы в конце 80-х и особенно в
90-е годы проявились и в российской историографии.
Явные сдвиги в социальной истории, породившие фактически “но­
вую социальную историю”, формирование интеллектуальной истории,
принципиально новые подходы к теме “индивид и общество”, привед­
шие к новому толкованию исторической антропологии или проблеме
“человека в истории”, усиление внимания к компаративистским иссле­
дованиям, гендерная проблематика, - все это, как и многое другое, в
российской историографии в наибольшей степени разрабатывается на
материале древности и средневековья.
Поэтому одна из важных задач российской исторической науки со­
стоит в том, чтобы использовать эти методы и методики при исследо­
вании истории XX столетия. Такая тенденция заметна и в мировой нау­
ке, что показывают публикации, а также многочисленные конферен­
ции, заседания и круглые столы.
Век XX дал миру значительное число моделей общественного раз­
вития и попыток их реализации. Наиболее отчетливым противостояни­
ем стала социалистическая и либеральная модель в их большом разно­
образии и модификациях. Историки многих стран включены ныне в
дискуссии о смысле этих моделей и об их судьбе в конце XX столетия.
На рубеже веков в России уже издано значительное число иссле­
довательских трудов и учебников по истории XX столетия. Боль­
шинство из них касаются истории Советского Союза и России. Для
российских историков остается неотложной задачей создать на прин­
ципиально новой основе, с использованием огромного массива неиз­
вестных ранее документов, в том числе и архивных трудов, новые ис­
следования, раскрывающие сложный и драматический путь, проде­
ланный Россией в XX в.
Большинство этих трудов начинается не с 1917 г., как прежде, а с
самого начала века. Для многих исследователей становится все более
очевидным, что реальным началом века можно считать первую миро­
вую войну, с которой Россия и мир вступили в новый этап развития.
Но далее среди российских историков обнаруживаются значитель­
ные расхождения в оценке событий 1917 г., 20-30-х годов, начального
периода второй мировой войны, истории возникновения “холодной вой­
ны”, оценки деятельности Н.С. Хрущева и Ю.В. Андропова, процесса
“перестройки” и т.п.
Но не менее важной остается задача включения истории России в
мировой контекст, анализ особенностей российского развития не толь­
7
ко на фоне, но в органической взаимосвязи с тем, что происходило в
странах Европы, в США и на других континентах.
В этом плане российские историки предпринимают попытки подго­
товить общие комплексные труды, касающиеся истории XX столетия.
К числу таких начинаний можно отнести и предлагаемый труд, подго­
товленный в Институте всеобщей истории Российской Академии Наук.
* * *
Предлагаемая книга не является последовательным хронологиче­
ским изложением истории XX столетия. Редколлегия и авторский кол­
лектив подготовили сборник, в котором анализируются некоторые важ­
ные проблемы, во многом определившие сущность и судьбу XX в.; одно­
временно в четвертом разделе книги прослеживается роль континентов,
а также России и США в истории завершившегося столетия. Одна из
примечательных особенностей труда состоит в том, что в нем выраже­
ны различные взгляды и оценки. Такой подход соответствует линии Ин­
ститута, согласно которой публикуются различные точки зрения.
Подобный метод отчетливо виден на примере тех глав, в которых
анализируются проблемы тоталитаризма и социальные аспекты рево­
люций и реформ. Известно, что в последние годы в мировой истории
ведутся оживленные дискуссии о сущности, истоках и особенностях то­
талитарных режимов. Эти споры получили новый импульс после пуб­
ликации во Франции, а затем и во многих других странах “Черной кни­
ги коммунизма”, которая вызвала резкую критику не только в научной,
но и в общественно-политической литературе.
Главной мишенью для критики стало предисловие к книге Стефана
Курту а, в котором известный французский историк утверждал, что гос­
подство “коммунизма” в ряде стран привело к значительно большим
жертвам, чем террористическая диктатура нацизма. Этот арифметиче­
ский аргумент, развиваемый часто весьма некорректно, вызвал возра­
жения большинства историков, которые призывали к более глубокому
анализу социальных, исторических и экономических основ тоталитар­
ных режимов.
Результатом этой критики стало издание в 2000 г. в той же Фран­
ции новой книги - “Коммунизмы XX века”, которая может справедли­
во рассматриваться как ответ группы историков “левого” направления
против позиции Куртуа и его сторонников.
Не освещая подробно аргументы различных сторон, отметим лишь,
что обе вышедшие книги явились как бы приглашением к широкой дис­
куссии по вопросу о роли коммунизма в истории XX столетия и о сущ­
ности и особенностях тоталитаризма. Как известно, в мировой историо­
графии и политологии существуют и скептические оценки относитель­
но корректности самого понятия “тоталитаризма” и его толкования.
Автор статьи в данной книге молодой исследователь В. Дамье пред­
лагает свое понимание проблемы. По его мнению, черты тоталитариз­
ма принадлежат каждому государству и этатической системе, в том чис­
ле и либерально-демократическим режимам. Наверняка эта трактовка
8