Table Of Content

Параллельные Переводы https://studyenglishwords.com/book/1984-Скотный-Двор/237 Джордж Оруэлл. 1984. Скотный Двор George Orwell. Nineteen eighty-four PART ONE Джордж Оруэлл. 1984 РОМАН * Chapter 1 ПЕРВАЯ * I It was a bright cold day in April, and the clocks were Был холодный ясный апрельский день, и часы striking thirteen. Winston Smith, his chin nuzzled пробили тринадцать. Уткнув подбородок в into his breast in an effort to escape the vile wind, грудь, чтобы спастись от злого ветра, Уинстон slipped quickly through the glass doors of Victory Смит торопливо шмыгнул за стеклянную дверь Mansions, though not quickly enough to prevent a жилого дома "Победа", но все-таки впустил за swirl of gritty dust from entering along with him. собой вихрь зернистой пыли. The hallway smelt of boiled cabbage and old rag В вестибюле пахло вареной капустой и старыми mats. половиками. At one end of it a coloured poster, too large for Против входа на стене висел цветной плакат, indoor display, had been tacked to the wall. слишком большой для помещения. It depicted simply an enormous face, more than a На плакате было изображено громадное, больше metre wide: the face of a man of about forty-five, метра в ширину, лицо, -- лицо человека лет with a heavy black moustache and ruggedly сорока пяти, с густыми черными усами, handsome features. грубое, но по-мужски привлекательное. Winston made for the stairs. It was no use trying the Уинстон направился к лестнице. К лифту не lift. Even at the best of times it was seldom working, стоило и подходить. Он даже в лучшие времена and at present the electric current was cut off during редко работал, а теперь, в дневное время, daylight hours. электричество вообще отключали. It was part of the economy drive in preparation for Действовал режим экономии -- готовились к Hate Week. Неделе ненависти. The flat was seven flights up, and Winston, who was Уинстону предстояло одолеть семь маршей; ему thirty-nine and had a varicose ulcer above his right шел сороковой год, над щиколоткой у него ankle, went slowly, resting several times on the way. была варикозная язва: он поднимался медленно и несколько раз останавливался передохнуть. On each landing, opposite the lift-shaft, the poster На каждой площадке со стены глядело все то же with the enormous face gazed from the wall. лицо. It was one of those pictures which are so contrived Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни that the eyes follow you about when you move. BIG стал, глаза тебя не отпускали. СТАРШИЙ БРАТ BROTHER IS WATCHING YOU, the caption СМОТРИТ НА ТЕБЯ, -- гласила подпись. beneath it ran. Inside the flat a fruity voice was reading out a list of В квартире сочный голос что-то говорил о figures which had something to do with the производстве чугуна, зачитывал цифры. production of pig-iron. The voice came from an oblong metal plaque like a Голос шел из заделанной в правую стену dulled mirror which formed part of the surface of the продолговатой металлической пластины, right-hand wall. похожей на мутное зеркало. Winston turned a switch and the voice sank Уинстон повернул ручку, голос ослаб, но речь somewhat, though the words were still по-прежнему звучала внятно. distinguishable. The instrument (the telescreen, it was called) could Аппарат этот (он назывался телекран) притушить be dimmed, but there was no way of shutting it off было можно, полностью же выключить -- нельзя. completely. He moved over to the window: a smallish, frail Уинстон отошел к окну; невысокий тщедушный figure, the meagreness of his body merely человек, он казался еще более щуплым в синем emphasized by the blue overalls which were the форменном комбинезоне партийца. uniform of the party. His hair was very fair, his face naturally sanguine, Волосы у него были совсем светлые, а румяное his skin roughened by coarse soap and blunt razor лицо шелушилось от скверного мыла, тупых blades and the cold of the winter that had just ended. лезвий и холода только что кончившейся зимы. Outside, even through the shut window-pane, the Мир снаружи, за закрытыми окнами, дышал world looked cold. холодом. Down in the street little eddies of wind were whirling Ветер закручивал спиралями пыль и обрывки dust and torn paper into spirals, and though the sun бумаги; и, хотя светило солнце, а небо было резко was shining and the sky a harsh blue, there seemed to голубым, все в городе выглядело бесцветным -- be no colour in anything, except the posters that were кроме расклеенных повсюду плакатов. plastered everywhere. The black-moustachio'd face gazed down from every С каждого заметного угла смотрело лицо commanding corner. черноусого. There was one on the house-front immediately С дома напротив тоже. СТАРШИЙ БРАТ opposite. BIG BROTHER IS WATCHING YOU, СМОТРИТ НА ТЕБЯ, -- говорила подпись, и the caption said, while the dark eyes looked deep into темные глаза глядели в глаза Уинстону. Winston's own. Down at street level another poster, torn at one Внизу, над тротуаром трепался на ветру corner, flapped fitfully in the wind, alternately плакат с оторванным углом, то пряча, то covering and uncovering the single word INGSOC. открывая единственное слово: АНГСОЦ. In the far distance a helicopter skimmed down Вдалеке между крышами скользнул вертолет, between the roofs, hovered for an instant like a завис на мгновение, как трупная муха, и по bluebottle, and darted away again with a curving кривой унесся прочь. flight. It was the police patrol, snooping into people's Это полицейский патруль заглядывал людям в windows. окна. The patrols did not matter, however. Но патрули в счет не шли. Only the Thought Police mattered. В счет шла только полиция мыслей. Behind Winston's back the voice from the telescreen За спиной Уинстона голос из телекрана все еще was still babbling away about pig-iron and the болтал о выплавке чугуна и перевыполнении overfulfilment of the Ninth Three-Year Plan. девятого трехлетнего плана. The telescreen received and transmitted Телекран работал на прием и на передачу. simultaneously. Any sound that Winston made, above the level of a Он ловил каждое слово, если его произносили very low whisper, would be picked up by it, не слишком тихим шепотом; мало того, покуда moreover, so long as he remained within the field of Уинстон оставался в поле зрения мутной vision which the metal plaque commanded, he could пластины, он был не только слышен, но и виден. be seen as well as heard. There was of course no way of knowing whether you Конечно, никто не знал, наблюдают за ним в were being watched at any given moment. данную минуту или нет. How often, or on what system, the Thought Police Часто ли и по какому расписанию подключается к plugged in on any individual wire was guesswork. твоему кабелю полиция мыслей -- об этом можно было только гадать. It was even conceivable that they watched everybody Не исключено, что следили за каждым -- и all the time. круглые сутки. But at any rate they could plug in your wire whenever Во всяком случае, подключиться могли когда they wanted to. угодно. You had to live--did live, from habit that became Приходилось жить -- и ты жил, по привычке, instinct--in the assumption that every sound you которая превратилась в инстинкт, -- с сознанием made was overheard, and, except in darkness, every того, что каждое твое слово подслушивают и movement scrutinized. каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают. Winston kept his back turned to the telescreen. Уинстон держался к телекрану спиной. It was safer; though, as he well knew, even a back Так безопаснее; хотя -- он знал это -- спина тоже can be revealing. выдает. A kilometre away the Ministry of Truth, his place of В километре от его окна громоздилось над work, towered vast and white above the grimy чумазым городом белое здание министерства landscape. правды -- место его службы. This, he thought with a sort of vague distaste--this Вот он, со смутным отвращением подумал was London, chief city of Airstrip One, itself the Уинстон, вот он, Лондон, главный город Взлетной third most populous of the provinces of Oceania. полосы I, третьей по населению провинции государства Океания. He tried to squeeze out some childhood memory that Он обратился к детству -- попытался вспомнить, should tell him whether London had always been всегда ли был таким Лондон. quite like this. Were there always these vistas of rotting Всегда ли тянулись вдаль эти вереницы nineteenth-century houses, their sides shored up with обветшалых домов XIX века, подпертых baulks of timber, their windows patched with бревнами, с залатанными картоном окнами, cardboard and their roofs with corrugated iron, their лоскутными крышами, пьяными стенками crazy garden walls sagging in all directions? палисадников? And the bombed sites where the plaster dust swirled И эти прогалины от бомбежек, где вилась in the air and the willow-herb straggled over the алебастровая пыль и кипрей карабкался по heaps of rubble; and the places where the bombs had грудам обломков; и большие пустыри, где cleared a larger patch and there had sprung up sordid бомбы расчистили место для целой грибной colonies of wooden dwellings like chicken-houses? семьи убогих дощатых хибарок, похожих на курятники? But it was no use, he could not remember: nothing Но -- без толку, вспомнить он не мог; ничего не remained of his childhood except a series of bright-lit осталось от детства, кроме отрывочных ярко tableaux occurring against no background and mostly освещенных сцен, лишенных фона и чаще всего unintelligible. невразумительных. The Ministry of Truth--Minitrue, in Newspeak Министерство правды -- на новоязе[1] Миниправ [Newspeak was the official language of Oceania. -- разительно отличалось от всего, что лежало For an account of its structure and etymology see вокруг. Appendix.]--was startlingly different from any other object in sight. It was an enormous pyramidal structure of glittering Это исполинское пирамидальное здание, white concrete, soaring up, terrace after terrace, 300 сияющее белым бетоном, вздымалось, уступ за metres into the air. уступом, на трехсотметровую высоту. From where Winston stood it was just possible to Из своего окна Уинстон мог прочесть на белом read, picked out on its white face in elegant lettering, фасаде написанные элегантным шрифтом три the three slogans of the Party: партийных лозунга: WAR IS PEACE FREEDOM IS SLAVERY ВОИНА -- ЭТО МИР СВОБОДА -- ЭТО IGNORANCE IS STRENGTH РАБСТВО НЕЗНАНИЕ -- СИЛА The Ministry of Truth contained, it was said, three По слухам, министерство правды заключало в thousand rooms above ground level, and себе три тысячи кабинетов над поверхностью corresponding ramifications below. земли и соответствующую корневую систему в недрах. Scattered about London there were just three other В разных концах Лондона стояли лишь три еще buildings of similar appearance and size. здания подобного вида и размеров. So completely did they dwarf the surrounding Они настолько возвышались над городом, что с architecture that from the roof of Victory Mansions крыши жилого дома "Победа" можно было you could see all four of them simultaneously. видеть все четыре разом. They were the homes of the four Ministries between В них помещались четыре министерства, весь which the entire apparatus of government was государственный аппарат: министерство правды, divided. The Ministry of Truth, which concerned ведавшее информацией, образованием, досугом и itself with news, entertainment, education, and the искусствами; министерство мира, ведавшее fine arts. The Ministry of Peace, which concerned войной; министерство любви, ведавшее охраной itself with war. The Ministry of Love, which порядка, и министерство изобилия, отвечавшее maintained law and order. And the Ministry of за экономику. Plenty, which was responsible for economic affairs. Their names, in Newspeak: Minitrue, Minipax, На новоязе: миниправ, минимир, минилюб и Miniluv, and Miniplenty. минизо. The Ministry of Love was the really frightening one. Министерство любви внушало страх. There were no windows in it at all. В здании отсутствовали окна. Winston had never been inside the Ministry of Love, Уинстон ни разу не переступал его порога, ни nor within half a kilometre of it. разу не подходил к нему ближе чем на полкилометра. It was a place impossible to enter except on official Попасть туда можно было только по business, and then only by penetrating through a официальному делу. да и то преодолев целый maze of barbed-wire entanglements, steel doors, and лабиринт колючей проволоки, стальных hidden machine-gun nests. дверей и замаскированных пулеметных гнезд. Even the streets leading up to its outer barriers were Даже на улицах, ведущих к внешнему кольцу roamed by gorilla-faced guards in black uniforms, ограждений, патрулировали охранники в черной armed with jointed truncheons. форме, с лицами горилл, вооруженные суставчатыми дубинками Winston turned round abruptly. Уинстон резко повернулся. He had set his features into the expression of quiet Он придал лицу выражение спокойного optimism which it was advisable to wear when facing оптимизма, наиболее уместное перед the telescreen. He crossed the room into the tiny телекраном, и прошел в другой конец комнаты, kitchen. к крохотной кухоньке. By leaving the Ministry at this time of day he had Покинув в этот час министерство, он sacrificed his lunch in the canteen, and he was aware пожертвовал обедом в столовой, а дома никакой that there was no food in the kitchen except a hunk of еды не было -- кроме ломтя черного хлеба, dark-coloured bread which had got to be saved for который надо было поберечь до завтрашнего tomorrow's breakfast. утра. He took down from the shelf a bottle of colourless Он взял с полки бутылку бесцветной жидкости с liquid with a plain white label marked VICTORY простой белой этикеткой: "Джин Победа". GIN. It gave off a sickly, oily smell, as of Chinese Запах у джина был противный, маслянистый, rice-spirit. как у китайской рисовой водки. Winston poured out nearly a teacupful, nerved Уинстон налил почти полную чашку, собрался с himself for a shock, and gulped it down like a dose of духом и проглотил, точно лекарство. medicine. Instantly his face turned scarlet and the water ran out Лицо у него сразу покраснело, а из глаз дотекли of his eyes. слезы. The stuff was like nitric acid, and moreover, in Напиток был похож на азотную кислоту; мало swallowing it one had the sensation of being hit on того: после глотка ощущение было такое, будто the back of the head with a rubber club. тебя огрели по спине резиновой дубинкой. The next moment, however, the burning in his belly Но вскоре жжение в желудке утихло, а мир стал died down and the world began to look more выглядеть веселее. cheerful. He took a cigarette from a crumpled packet marked Он вытянул сигарету из мятой пачки с надписью VICTORY CIGARETTES and incautiously held it "Сигареты Победа", по рассеянности держа ее upright, whereupon the tobacco fell out on to the вертикально, в результате весь табак из floor. сигареты высыпался на пол. With the next he was more successful. Со следующей Уинстон обошелся аккуратнее. He went back to the living-room and sat down at a Он вернулся в комнату и сел за столик слева small table that stood to the left of the telescreen. от телекрана. From the table drawer he took out a penholder, a Из ящика стола он вынул ручку, пузырек с bottle of ink, and a thick, quarto-sized blank book чернилами и толстую книгу для записей с with a red back and a marbled cover. красным корешком и переплетом под мрамор. For some reason the telescreen in the living-room was По неизвестной причине телекран в комнате был in an unusual position. установлен не так, как принято. Instead of being placed, as was normal, in the end Он помещался не в торцовой стене, откуда мог wall, where it could command the whole room, it бы обозревать всю комнату, а в длинной, was in the longer wall, opposite the window. напротив окна. To one side of it there was a shallow alcove in which Сбоку от него была неглубокая ниша, Winston was now sitting, and which, when the flats предназначенная, вероятно, для книжных were built, had probably been intended to hold полок, -- там и сидел сейчас Уинстон. bookshelves. By sitting in the alcove, and keeping well back, Сев в ней поглубже, он оказывался Winston was able to remain outside the range of the недосягаемым для телекрана, вернее, telescreen, so far as sight went. невидимым. He could be heard, of course, but so long as he stayed Подслушивать его, конечно, могли, но наблюдать, in his present position he could not be seen. пока он сидел там, -- нет. It was partly the unusual geography of the room that Эта несколько необычная планировка комнаты, had suggested to him the thing that he was now about возможно, и натолкнула его на мысль заняться to do. тем, чем он намерен был сейчас заняться. But it had also been suggested by the book that he Но кроме того, натолкнула книга в мраморном had just taken out of the drawer. переплете. It was a peculiarly beautiful book. Книга была удивительно красива. Its smooth creamy paper, a little yellowed by age, Гладкая кремовая бумага чуть пожелтела от was of a kind that had not been manufactured for at старости -- такой бумаги не выпускали уже лет least forty years past. сорок, а то и больше. He could guess, however, that the book was much Уинстон подозревал, что книга еще древнее. older than that. He had seen it lying in the window of a frowsy little Он приметил ее на витрине старьевщика в junk-shop in a slummy quarter of the town (just what трущобном районе (где именно, он уже забыл) и quarter he did not now remember) and had been загорелся желанием купить. stricken immediately by an overwhelming desire to possess it. Party members were supposed not to go into ordinary Членам партии не полагалось ходить в shops ('dealing on the free market', it was called), but обыкновенные магазины (это называлось the rule was not strictly kept, because there were "приобретать товары на свободном рынке"), но various things, such as shoelaces and razor blades, запретом часто пренебрегали: множество вещей, which it was impossible to get hold of in any other таких, как шнурки и бритвенные лезвия, way. раздобыть иным способом было невозможно. He had given a quick glance up and down the street Уинстон быстро оглянулся по сторонам, нырнул and then had slipped inside and bought the book for в лавку и купил книгу за два доллара пятьдесят. two dollars fifty. At the time he was not conscious of wanting it for Зачем -- он сам еще не знал. any particular purpose. He had carried it guiltily home in his briefcase. Он воровато принес ее домой в портфеле. Even with nothing written in it, it was a Даже пустая, она компрометировала владельца. compromising possession. The thing that he was about to do was to open a diary. Намеревался же он теперь -- начать дневник. This was not illegal (nothing was illegal, since there Это не было противозаконным поступком were no longer any laws), but if detected it was (противозаконного вообще ничего не reasonably certain that it would be punished by death, существовало, поскольку не существовало or at least by twenty-five years in a forced-labour больше самих законов), но если дневник camp. обнаружат, Уинстона ожидает смерть или, в лучшем случае, двадцать пять лет каторжного лагеря. Winston fitted a nib into the penholder and sucked it Уинстон вставил в ручку перо и облизнул, чтобы to get the grease off. снять смазку. The pen was an archaic instrument, seldom used Ручка была архаическим инструментом, ими even for signatures, and he had procured one, даже расписывались редко, и Уинстон раздобыл furtively and with some difficulty, simply because of свою тайком и не без труда: эта красивая a feeling that the beautiful creamy paper deserved to кремовая бумага, казалось ему, заслуживает того, be written on with a real nib instead of being чтобы по ней писали настоящими чернилами, scratched with an ink-pencil. а не корябали чернильным карандашом. Actually he was not used to writing by hand. Вообще-то он не привык писать рукой. Apart from very short notes, it was usual to dictate Кроме самых коротких заметок, он все everything into the speak-write which was of course диктовал в речепис, но тут диктовка, понятно, impossible for his present purpose. не годилась. He dipped the pen into the ink and then faltered for Он обмакнул перо и замешкался. just a second. A tremor had gone through his bowels. У него схватило живот. To mark the paper was the decisive act. Коснуться пером бумаги -- бесповоротный шаг. In small clumsy letters he wrote: Мелкими корявыми буквами он вывел: April 4th, 1984. 4 апреля 1984 года He sat back. И откинулся. A sense of complete helplessness had descended upon Им овладело чувство полной беспомощности. him. To begin with, he did not know with any certainty Прежде всего он не знал, правда ли, что год -- that this was 1984. 1984-й. It must be round about that date, since he was fairly Около этого -- несомненно: он был почти sure that his age was thirty-nine, and he believed that уверен, что ему 39 лет, а родился он в 1944-м he had been born in 1944 or 1945; but it was never или 45-м; но теперь невозможно установить possible nowadays to pin down any date within a year никакую дату точнее, чем с ошибкой в год или or two. два. For whom, it suddenly occurred to him to wonder, А для кого, вдруг озадачился он, пишется этот was he writing this diary? дневник? For the future, for the unborn. Для будущего, для тех, кто еще не родился. His mind hovered for a moment round the doubtful Мысль его покружила над сомнительной датой, date on the page, and then fetched up with a bump записанной на листе, и вдруг наткнулась на against the Newspeak word DOUBLETHINK. новоязовское слово двоемыслие. For the first time the magnitude of what he had И впервые ему стал виден весь масштаб его undertaken came home to him. затеи. How could you communicate with the future? С будущим как общаться? It was of its nature impossible. Это по самой сути невозможно. Either the future would resemble the present, in Либо завтра будет похоже на сегодня и тогда не which case it would not listen to him: or it would be станет его слушать, либо оно будет другим, и different from it, and his predicament would be невзгоды Уинстона ничего ему не скажут. meaningless. For some time he sat gazing stupidly at the paper. Уинстон сидел, бессмысленно уставясь на бумагу. The telescreen had changed over to strident military Из телекрана ударила резкая военная музыка. music. It was curious that he seemed not merely to have lost Любопытно: он не только потерял способность the power of expressing himself, but even to have выражать свои мысли, но даже забыл, что ему forgotten what it was that he had originally intended хотелось сказать. to say. For weeks past he had been making ready for this Сколько недель готовился он к этой минуте, и moment, and it had never crossed his mind that ему даже в голову не пришло, что потребуется anything would be needed except courage. тут не одна храбрость. The actual writing would be easy. Только записать -- чего проще? All he had to do was to transfer to paper the Перенести на бумагу нескончаемый тревожный interminable restless monologue that had been монолог, который звучит у него в голове годы, running inside his head, literally for years. годы. At this moment, however, even the monologue had И вот даже этот монолог иссяк. dried up. Moreover his varicose ulcer had begun itching А язва над щиколоткой зудела невыносимо. unbearably. He dared not scratch it, because if he did so it always Он боялся почесать ногу -- от этого всегда became inflamed. начиналось воспаление. The seconds were ticking by. Секунды капали. He was conscious of nothing except the blankness of Только белизна бумаги, да зуд над щиколоткой, the page in front of him, the itching of the skin above да гремучая музыка, да легкий хмель в голове -- his ankle, the blaring of the music, and a slight вот и все, что воспринимали сейчас его чувства. booziness caused by the gin. Suddenly he began writing in sheer panic, only И вдруг он начал писать -- просто от паники, imperfectly aware of what he was setting down. очень смутно сознавая, что идет из-под пера. His small but childish handwriting straggled up and Бисерные, но по-детски корявые строки ползли down the page, shedding first its capital letters and то вверх, то вниз по листу, теряя сперва finally even its full stops: заглавные буквы, а потом и точки. April 4th, 1984. 4 апреля 1984 года. Last night to the flicks. Вчера в кино. All war films. Сплошь военные фильмы. One very good one of a ship full of refugees being Один очень хороший где-то и Средиземном bombed somewhere in the Mediterranean. море бомбят судно с беженцами. Audience much amused by shots of a great huge fat Публику забавляют кадры, где пробует уплыть man trying to swim away with a helicopter after him, громадный толстенный мужчина а его first you saw him wallowing along in the water like a преследует вертолет. сперва мы видим как он porpoise, then you saw him through the helicopters по-дельфиньи бултыхается в воде, потом видим gunsights, then he was full of holes and the sea round его с вертолета через прицел потом он весь him turned pink and he sank as suddenly as though продырявлен и море вокруг него розовое и сразу the holes had let in the water, audience shouting with тонет словно через дыры набрал воды. когда он laughter when he sank. then you saw a lifeboat full of пошел на дно зрители загоготали. Потом children with a helicopter hovering over it. there was шлюпка полная детей и над ней вьется вертолет. a middle-aged woman might have been a jewess там на носу сидела женщина средних лет sitting up in the bow with a little boy about three похожая на еврейку а на руках у нее мальчик лет years old in her arms. little boy screaming with fright трех. Мальчик кричит от страха и прячет and hiding his head between her breasts as if he was голову у нее на груди как будто хочет в нее trying to burrow right into her and the woman putting ввинтиться а она его успокаивает и прикрывает her arms round him and comforting him although she руками хотя сама посинела от страха. все время was blue with fright herself, all the time covering старается закрыть его руками получше, как him up as much as possible as if she thought her будто может заслонить от пуль. потом вертолет arms could keep the bullets off him. then the сбросил на них 20 килограммовую бомбу helicopter planted a 20 kilo bomb in among them ужасный взрыв и лодка разлетелась в terrific flash and the boat went all to matchwood. щепки. потом замечательный кадр детская рука then there was a wonderful shot of a child's arm going летит вверх, вверх прямо в небо наверно ее up up up right up into the air a helicopter with a снимали из стеклянного носа вертолета и в camera in its nose must have followed it up and there партийных рядах громко аплодировали но там was a lot of applause from the party seats but a где сидели пролы какая-то женщина подняла woman down in the prole part of the house suddenly скандал и крик, что этого нельзя показывать при started kicking up a fuss and shouting they didnt детях куда это годится куда это годится при oughter of showed it not in front of kids they didnt it детях и скандалила пока полицейские не aint right not in front of kids it aint until the police вывели не вывели ее вряд ли ей что-нибудь turned her turned her out i dont suppose anything сделают мало ли что говорят пролы типичная happened to her nobody cares what the proles say проловская реакция на это никто не обращает... typical prole reaction they never---- Winston stopped writing, partly because he was Уинстон перестал писать, отчасти из-за того, что у suffering from cramp. него свело руку. He did not know what had made him pour out this Он сам не понимал, почему выплеснул на stream of rubbish. бумагу этот вздор. But the curious thing was that while he was doing so Но любопытно, что, пока он водил пером, в a totally different memory had clarified itself in his памяти у него отстоялось совсем другое mind, to the point where he almost felt equal to происшествие, да так, что хоть сейчас writing it down. записывай. It was, he now realized, because of this other incident Ему стало понятно, что из-за этого that he had suddenly decided to come home and begin происшествия он и решил вдруг пойти домой и the diary today. начать дневник сегодня. It had happened that morning at the Ministry, if Случилось оно утром в министерстве -- если о anything so nebulous could be said to happen. такой туманности можно сказать "случилась". It was nearly eleven hundred, and in the Records Время приближалось к одиннадцати-ноль-ноль, Department, where Winston worked, they were и в отделе документации, где работал Уинстон, dragging the chairs out of the cubicles and grouping сотрудники выносили стулья из кабин и them in the centre of the hall opposite the big расставляли в середине холла перед большим telescreen, in preparation for the Two Minutes Hate. телекраном -- собирались на двухминутку ненависти. Winston was just taking his place in one of the Уинстон приготовился занять свое место в middle rows when two people whom he knew by средних рядах, и тут неожиданно появились еще sight, but had never spoken to, came unexpectedly двое: лица знакомые, но разговаривать с ними into the room. ему не приходилось. One of them was a girl whom he often passed in the Девицу он часто встречал в коридорах. corridors. He did not know her name, but he knew that she Как ее зовут, он не знал, зная только, что она worked in the Fiction Department. работает в отделе литературы. Presumably--since he had sometimes seen her with Судя по тому, что иногда он видел ее с гаечным oily hands and carrying a spanner--she had some ключом и маслеными руками, она обслуживала mechanical job on one of the novel-writing одну из машин для сочинения романов. machines. She was a bold-looking girl, of about twenty-seven, Она была веснушчатая, с густыми темными with thick hair, a freckled face, and swift, athletic волосами, лет двадцати семи; держалась movements. самоуверенно, двигалась по-спортивному стремительно. A narrow scarlet sash, emblem of the Junior Anti-Sex Алый кушак -- эмблема Молодежного League, was wound several times round the waist of антиполового союза, -- туго обернутый her overalls, just tightly enough to bring out the несколько раз вокруг талии комбинезона, shapeliness of her hips. подчеркивал крутые бедра. Winston had disliked her from the very first moment Уинстон с первого взгляда невзлюбил ее. of seeing her. He knew the reason. И знал, за что. It was because of the atmosphere of hockey-fields От нее веяло духом хоккейных полей, холодных and cold baths and community hikes and general купаний, туристских вылазок и вообще clean-mindedness which she managed to carry about правоверности. with her. He disliked nearly all women, and especially the Он не любил почти всех женщин, в young and pretty ones. особенности молодых и хорошеньких.