Table Of Content

А К А Д Е М ИЯ Н А УК С С СР Ли т е р а т у р н ые Т Га м я т н и ки А.И.ТУРГЕНЕВ Х Р О Н И КА Р У С С К О ГО ДНЕВНИКИ ( 1825^1820гг ) И з л АН И E ПОДГОТОВ ИЛ М И. Г И Л Л Е Л Ь С ОН © И З Д А Т Е Л Ь С Т ВО « Н А У К А» М О С К ВА • Л Е Н И Н Г Р АД I 9 64 РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ Академики: я. Я. КОНРАД (председатель), В. В. ВИНОГРАДОВ, С. Д. СКАЗКИН, M. Н. ТИХОМИРОВ, М. П. АЛЕКСЕЕВ; члены-корреспонденты АН СССР: Я. Я. АНИСИМОВ, Д. Д. БЛАГОЙ, В. М. ЖИРМУНСКИЙ, Д. С. ЛИХАЧЕВ, А. М. САМСОНОВ; член-корреспондент АН Таджикской ССР Я. С. БРАГИНСКИЙ; профессоры: Л. А. ЕЛИСТРАТОВА, iO. Г. ОКСМАН, С. Л. УТЧЕНКО; кандидат филологических наук я. Я. БАЛАШОВ, кандидат исторических наук д. в. ОЗНОБИШИН (ученый секретарь) Ответственный редактор академик М. П. АЛЕКСЕЕВ П Р Е Д И С Л О В ИЕ Заглавие этой книги принадлежит Пушкину. «Хроникой русского» назвал Пушкин письма своего близкого друга Александра Ивановича Тур- генева, печатая их в своем «Современнике»; под таким наименованием кор- респонденции А. И. Тургенева были известны и всем литераторам пушкин- ского круга; нередко называл их так и сам автор. «Хроника русского» — серия писем, посылавшихся А. И. Тургеневым в Россию во время его продолжительных заграничных странствований. В этом издании впервые объединены все эти письма, увидевшие свет в рус- ских журналах между 1827—1845 гг. Собранные вместе, они образуют па- мятник первоклассного исторического и литературного значения. Ценность этих писем понимали уже Пушкин, Вяземский, Жуковский, читавшие их вслух, восхищавшиеся ими и хлопотавшие о помещении их в печати. В самом деле, это — письма широко и разносторонне образован- ного литератора пушкинской поры, обладавшего острой наблюдатель- ностью, неисчерпаемым стремлением к знанию, умением живо, непринуж- денно, с присущей ему индивидуальной экспрессией передавать свои впечат- ления от всего, что он узнал и увидел; особое значение эти письма имеют потому, что о жизни Западной Европы он сумел рассказать с точки зрения передового русского человека своего времени, во всех подробностях, но без педантизма, с живостью умного наблюдателя. Убежденный гуманист, непоколебимый противник крепостного права, А. И. Тургенев не мог ужиться в самодержавной России. Аракчеевский курс Александра I, а затем вступление на престол Николая I окончательно закрыли путь к большим законодательным преобразованиям, о которых так мечтал А. И. Тургенев. После восстания декабристов он остался верен ли- беральным идеям своей юности. Связав свою судьбу с судьбой своего брата Н. И. Тургенева, приговором Верховного суда осужденного на вечное из- гнание, А. И. Тургенев оказался в оппозиционном лагере вместе с другими передовыми дворянскими писателями. С 1825 по 1845 г., почти двадцать лет с небольшими перерывами, А. И. Тургенев провел за границей — во Франции, Германии, Англии, Италии, Швейцарии. Во всех этих странах он приобрел много друзей. Круг его знакомств был чрезвычайно обширен. 6 Предисловие Он хорошо знал Гете и Гумбольдта, Вальтера Скотта и Т. Мура, Ламар- тина и Шатобриана, Стендаля и Мериме, Гюго и Бальзака... Трудно найти сколько-нибудь примечательное лицо европейской истории первой половины XIX в. — литератора, ученого, политического деятеля, артиста, музыканта, художника, — о котором не было бы сказано в письмах А. И. Тургенева: он записал свои беседы с ними, рассказал об их жизни, занес в свои дневники отзывы о них современников. «Хроника русского» — это прежде всего летопись западноевропейской культуры первой половины XIX в., занесенная в памятные тетради на месте действия, под непосред- ственным впечатлением событий, участником которых он сделался, и зна- менательных встреч, которых всюду искал этот неутомимый странствова- тель и собеседник. Помимо «Хроники русского», в настоящем издании печатаются впервые заграничные дневники А. И. Тургенева за 1825—1826 гг., когда завязыва- лись его широкие связи с передовыми деятелями Западной Европы и когда события, происходившие в России, — декабрьское восстание, суд над де- кабристами, начало реакции, — заставляли его с особой тревогой думать о судьбах его родины. Х Р О Н И КА Р У С С К О ГО А. И. ТУРГЕНЕВ. (Портрет работы К. П. Брюллова, 1833). I. ПИСЬМО ИЗ ДРЕЗДЕНА (ИЗВЛЕЧЕНИЕ *) О русском журнале. О парижских периодических изданиях: «Католике» («le Ca- tholique»), «Британском обозрении» («la Revue Britannique»), «Глобусе» («le Globe»). О Дюгальде Стюарте, сочинителе книги «Сокращенная история наук метафизических, нравственных и политических». О духе журнала и критике. О Ша- тобриане и новом издании его сочинений. О Вальтере Скотте и сочиненной им «Истории Наполеона». О Козлове. Спешу отвечать тебе первоначально наскоро и поверхностно на некото- рые из твоих литературных запросов и объявленное тобою намерение уча- ствовать в издании журнала. Письмо твое обрадовало меня и развеселило надеждою твоей деятельности, хотя и журнальной. Я сообщил Жуковскому желание твое и получил в ответ, что он по возможности будет сообщать тебе статьи и материалы для статей журнала; что он позволяет тебе взять, где хочешь, все, что попадется его еще не напечатанного, и употреблять, по твоему расположению. Готов и я служить и гримствоватъ ** для тебя и даже пилигримствовать, для того, чтобы делиться с тобою котомкою пилигрима- Гримма. В голове моей теперь много планов и беглых мыслей от чтения, уже не беглого, но методического и с помощию его и моих ученых и полуученых корреспондентов и моего трения здешнего с юристами и литераторами, я мог бы быть в самом деле деятельным тебе сотрудником... ... Получаю Парижский журнал, «le Catholique», о котором ты меня спрашиваешь. Его издает барон Экштейн, читающий немецкие книги, и * Это письмо писано не автором и не для печати. Решившись на приятельскую нескромность, я надеюсь на снисхождение дружбы и благодарность читателей, которые, вероятно, пожелают, чтобы многое из того, что у нас записными авторами неминуемо печатается, имело достоинство и занимательность сего рукописного отрывка, случайно попавшего в печать. В. ** Гримм был род литературного лазутчика в Париже, в последнюю половину прошлого века, в связи со всеми писателями и примечательными людьми той эпохи.1 После него осталась «Переписка литературная, философическая и критическая», в 16 томах. В.